Теперь обратимся к интересной статье Бориса Кнорре «Царебожники) в «Новой газете» (пятница, №118 от 21.10.2016, стр.4-5). Перед статьёй жирным шрифтом:
«Установка памятника Грозному в Орле вызвала всплеск критических комментариев. Личные политические пристрастия, побудившие губернатора к воздвижению такого памятника, в целом понятны. Однако, немаловажный вопрос остаётся в тени: насколько появление нового монумента царю соотносится с настроениями Русской Православной Церкви? Памятник освятил духовник патриарха Кирилла Илий, в событии принимали участие и другие священники. Существует ли у попыток реабилитации Ивана Грозного изначальная подоплёка, или, напротив, симпатия к тирану среди отдельных священников результат чисто политических и светских процессов? Перенесёмся, — пишет Борис Кнорре, — на 20 лет назад и вспомним, как проходила компания за канонизацию Ивана Грозного и какие аргументы в пользу почитания Ивана Грозного проговаривались в церковной среде в то время».
Тут у меня сразу возникает замечание. Дело в том, что «20 лет тому назад» я был одним из активных участников не только «компании за канонизацию» Царя Иоанна Васильевича, но и всего тогдашнего монархического движения. Так вот, даже тогда речь шла не о «канонизации» Грозного Царя и тем более, разумеется, не о «реабилитации», а именно о его «почитании» и «прославлении». Причём «прославлении» не столько официальной церковной верхушкой, сколько о «мистическом прославлении самим Народом Божиим». И оно, это «почитание – прославление» действительно было очень сильным. И вот сегодня мы являемся свидетелями его нового «всплеска», подготовленного 20-тью, а то и 30-тью, годами «подспудной работы».
Дело в том, что тогдашним монархическим идеалистам «царебожникам» и в голову не могло прийти, что через 20-ть лет Русский офицер губернатор Потомский и его соратники из администрации города Орла выдержат борьбу и настоят на «воздвижении» в вверенном им городе памятника Первому Русскому Царю. Ведь для нас мир тогда делился собственно на «чающих воскресения мертвых», точнее уже воскресших из мёртвых, нас – монархистов, и на весь остальной люд, куда входили и губернаторы, и офицеры, и все остальные, пусть даже и православные граждане огромной страны. Ибо вот мы — малое стадо, которое не боится, ибо Царь Иван Грозный в подражание Господу победил мiр, и мы сами вослед Царю Иоанну сделали тоже самое, ибо мы вышли из мiра, разорвали его сети и, отвергнув его соблазны и ложь, живём отдельным, я бы сказал, эсхатологическим обществом верных, замкнутая община которых построена по образцу самой Опричнины Грозного Царя, или даже апостольской общины Самого Господа нашего Иисуса Христа. А что? Там их, апостолов, было вначале двенадцать – и нас вначале было примерно столько же.
Это в Москве – Третьем Риме, а ещё несколько таких же «могучих кучек» по просторам Руси: в Санкт-Петербурге (главные Душенов и Астахов), в Нижнем Новгороде (главные Колентьев и Рубцов), в Екатеринбурге (главный Верховский), во Владивостоке (главный Хвалин), а также в Ярославле, Любиме, Гусе Хрустальном, в Сергиевом Посаде (главный Турухин) и во многих других городах, городках, весях и медвежьих углах нашей невидимой эсхатологической державы Последних Времён.
И всё это «Незримое Монархическое братство», всю эту «Новую Русскую Опричнину» возглавлял тогда Игумен всея Руси – Глава Братства Святого Царя-Мученика Николая II Александровича Андрей Алексеевич Щедрин. И удивительнее всего было то, что и даже жил наш Игумен на улице с названием Новая Басманная, совсем недалеко от здания Басманного суда. Вообщем мистики и воображаемой, и настоящей, и выдуманной, и не выдуманной было так много, что с течением времени у некоторых братчиков-опричников начала несколько, как говорит наш Хоругвеносец Алексей Манухин, «болеть кукушечка», или, как более определённо выражается его величество Русский народ – «ехать крыша»…
Это моё «отступление» показалось неуместным одному из моих заместителей, так как, считает он, помогает Борису Кнорре выставить всех монархистов, прославляющих Грозного, дураками. Но я так не считаю, ибо «перегибы» и «головокружения» действительно были. Но и правда Божия тоже ведь была… да ещё такая, что вот сейчас через 20-25 лет мы видим результаты той нашей работы в виде уже вставшего в Орле первого памятника Грозному Царю.Впрочем, я увлёкся, и не будем, как говорится, «забегать вперёд»…
Итак, автор «Царебожников» пишет:«В середине 90-х в издательстве «Царское дело» в Санкт-Петербурге вышла книга под именем известного в церковной фундаменталистской среде Митрополита Иоанна (Снычева) «Самодержавие духа», где приводилась необычная для церковного читателя апология Ивана IV. В книге дан образ исключительно благочестивого царя, сделавшего для Русской Церкви и России одно только благо, без деления на светлый и чёрный периоды его правления, «чёрные страницы» в истории Грозного просто отвергаются – будь то убийство сына, зверства и многожёнство».
Так начинает свой обзор русского монархизма 90-х годов XX века в статье, написанной, как он сам пишет, «специально для «Новой»», её на удивление знающий и компетентный автор – Борис Кнорре. В дальнейшем мы разберём его статьи более подробно. Пока же лишь скажем, что при прочтении их складывается впечатление ,что автор, хоть и делает вид, что является противником фундаментализма, на самом деле и ему (фундаментализму), и конкретно «царебожникам» симпатизирует. Так правда зачастую завладевает нами независимо от наших намерений и желаний…О, стено и забрало Земли Русской, Царю Иоанне – моли Бога о нас!
«Опричнина как сказочный лейбл»Далее в статье «Царебожники» идет главка под названием «Русофобы из Средневековья». «Логика «опровержения», — пишет Борис Кнорре, — построена на том, что, материалы, на которые опирается историческая наука (либеральная историческая наука – Л.Д.С.-Н.), исходили из-под пера иностранцев, очернявших правление первого царя…».
В частности, мифом, навязанным врагами России, объявляется факт умертвления митрополита Филиппа. Сюжет лёг в основу фильма «царь», режиссёр которого Павел Лунгин высказался на тему открытия памятника Грозному в «Новой газете №117, и с которым, как я уже писал в предыдущих статьях, у нас была довольно жёсткая дискуссия на премьере фильма в Государственной думе. Я тогда сказал, что да, фильма сделан мастером, более того некоторые сцены и образы, например, образ Малюты, просто-таки Шекспировские. Поэтому о фильме Павла Лунгина можно сказать, что это «талантливо сделанный… плевок в самую душу Русского народа, который и показан в фильме как «тупое, злобное и жестокое быдло («рашко-ватники» по современному – Л.Д.С.-Н.), и зверь-медведь, убивающий девочку есть метафора-олицетворение образа всего Русского народа, как его видит Павел Лунгин и другие либеральные деятели театра и кино.
Далее в статье Кнорре идёт очень интересная главка под названием «Апология жестокости». Автор пишет: «В постсоветском пространстве была, однако, предложена и другая линия апологии Ивана Грозного, где его карательный облик не отрицается, а наоборот, оправдывается… Апология жестокости Грозного с религиозной точки зрения предлагает видеть особую ценность самих по себе пыток и мучений людей, смотреть на истязание как на некое сакраментальное действо, «таинство», очищающее душу человека от скверны и избавляющее от загробной пенитенциарной системы. Симпатизанты тирана, — продолжает автор, — предложили рассматривать проводимые им казни в «духовно-аскетическом» ключе – в качестве орудия избавления изменников от вечных мук, утверждая, например, что казнив игумена Корнилия Псковского, Грозный царь на самом деле «уберёг» его от впадения в ересь и тем сохранил для жизни вечной (курсив мой – Л.Д.С.-Н.)».
Должен сказать, что эта очень и очень интересная главка, хоть и подана она в объективно-отречённом и завуалировано-ироническом ключе, но чувствуется, что автор, извините за каламбур, сочувствует этой самой «духовно-аскетической» концепции древних религиозных практик. И достаточно хорошо с ними знаком. В теории, конечно, взятой не только из средневековых трактатов, но и из творений Николая Козлова (Андрея Щедрина), который в своих «Опричных листках», брошюрках и книгах, достаточно подробно описывает и объясняет внутреннюю духовную суть средневековых, «изуверных», практик и «духовно-аскетических» деяний заплечных дел мастеров. Впрочем, задолго до Щедрина о таком «очищении» говорил великий борец с ересью жидовствующих преподобный Иосиф Волоцкий.Жаль, что нет времени, а то бы на эту тему можно было бы написать целый «метафизический» трактат, где и показать, как таковые «аскетическо-экзорцистские» практики применялись как в цивилизованной Европе, так и нецивилизованной Азии…
Для чего в действительности это делалось и что подразумевали «блаженные изгонятели бесов», подвергая врагов Церкви и Государства священным мучениям. Ибо мучения эти понимались именно так. Ведь средневековый человек был безоговорочно уверен, что мучая и пытая преступника, сжигая еретика, он изгоняет из него бесов и спасает его душу для жизни вечной, что эти краткие мучения здесь снимают с преступника грех и открывают ему путь не в Ад, куда бы он должен был пойти за свои деяния, а в Рай – то есть в Царствие Небесное, ну, или хотя бы уменьшают его мучения в Аду. И преступник должен быть благодарен «тирану» и его «мастерам» за то, что они подвергают его бренное и ничего не значащее тело таким «аскетическим» практикам. Ибо они спасают его бессмертную душу. То есть пытки и сожжения не рассматривались средневековым сознанием как нечто ужасное. Наоборот, в них видели единственное для преступника и еретика средство спастись для жизни вечной… И только еретическое сознание иудаизма и жидовствующих рассматривало христианские «духовные практики» как телесные изтязания. Ибо иудаизм не знает жизни будущаго века. Он знает только посюстороннюю, причём сугубо материальную жизнь. Отсюда и такая ненависть к Христу, провозгласившего Жизнь Вечную и, соответственно – победившего Смерть. Да, жаль, что времени нет, а то бы можно было написать…Далее в главке «Сказочный лейбл» Борис Кнорре пишет: «Подобным образом оправдывался опричный террор, а опричнина превратилась в процесс околоцерковной апологии и своеобразный бренд, сказочный лейбл, которым часть фундаменталистов стала маркировать своё социальное пространство».Ну, тут наш исследователь несколько сильно понизил уровень и глубину своей мысли. Что такое «своеобразные бренд» и «сказочный лейбл» по отношению к «богословию опричных духовных практик», остаётся только гадать. И вообще нельзя смешивать стили! «Сакраментальное действо», Опричное «таинство» и «Духовно-аскетический ключ» как-то не вяжутся с «брендами» и «лейблами». Тут автора, конечно, подводит «социальный заказ». Раньше, помнится, он писал яснее и лучше, и объяснял русскую опричнину без американских брендо-лейблов. Впрочем, дальше он возвращается к своему холодно-объективистскому стилю:
«К началу нулевых можно было услышать о деятельности разного рода «опричных братств», издающих «опричные издания», листки, журналы, где публиковались труды «опричных историков». Появилось «опричное богословие» и «опричная иконография», обрамляющая жестокость иконописной стилистикой и образами…».
О, да, так всё и было! И я, автор этой, так скажем, рецензии, не только принимал участие в этой самой «стилистике», но и, помнится, как в омут головой полетел в этот мистический мир «нового Русского Средневековья». Всё началось с собраний «Союза Христианское Возрождение», в Доме Телешова, где, помнится, Вячеслав Дёмин, вывешивал Чёрно-Золото-Белый флаг, возжигал перед ним свечи и произносил «скараментальное»: Помолимся, братья и сестры. И мы все вставали и пели «Отче наш», «Богородице Дево, радуйся» и сразу за ними «Боже, Царя храни!». Помню, как страшно, до глубины души, это меня, тогда ещё – а это было в конце 80-х годов – слабовоцерковлённого человека, потрясло. Я вдруг увидел и услышал как бы Царствие Божие, вдруг ставшее зримым и осязаемым в этом зале Дома Телешова на Покровском бульваре, где тогда располагалось Общество охраны памятников – легендаоный «ВООПИК». Потом выступал наш ветеран Русского движения Глава «Союза Христианское Возрождение» несгибаемый Владимир Николаевич Осипов, и за ним снова Слава Дёмин, и за ним Леонид Болотин, величайший опричный богослов Вадим Петрович Кузнецов, по прозвищу Барсик, который через 25-ть, примерно, лет стал уже Оберпрокурором Свщенного Синода созданной им «Царской Православной Церкви», в которой у него было уже пять «митрополитов»… Но тогда он, хоть и цитировал нам наизусть и удивительно точно Св.прав.Иоанна Крондштадского, всё же ещё звался просто Вадимом, Вадиком или Петровичем, и даже откликался, когда Татьяна Фелюшина называла его ласковой кличкой Барсик.
О, Господи! Какие это были времена! И всё начало Русского Царства, всех этих памятников Николаю Второму, и Святославу, и Александру Второму, и вот теперь уже – самому Великому Государю Первому Русскому Царю Иоанну Васильевичу Грозному в Орле и Александрове – всё это великое Русское Монархическое движение вышло из тогдашних 90-х годов, Православных — катакомб, где собирались русские монархисты, и в первую очередь Вячеслав Дёмин, Валерий Архипов, Леонид Болотин, Юрий Сурхайханов, Борис Кондратьев, Сергей Фомин, Михаил Сафонов, Юрий Никуленко, Александр Побезинский, Сергей Лукин, Сергей Иванов и многие другие отцы, братья и сестры, вдруг откуда-то из-под спуда, из-под глыб, из незримой Русской бездны, как восресшие из мертвых, вышедшие на поверхность, на землю страны, которую, начиная с середины XIX века и по середину 80-х годов XX века, оккупировало учение под названием марксизм. Но вот – оковы тяжкие пали – темница рухнула и Свобода – Русская Православно-Монархическая Свобода собрала нас всех здесь под сводами старинного Дома Телешова и мы все единым гласом и единым усты, воистину восстав не просто из мертвых, а прямо из «небытия» — встали плечом к плечу и грянули: Верую!
Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных!Глава Союза Православных Хоругвеносцев, Председатель Союза Православных Братств, Предводитель Сербско-Черногорского Савеза Православних БарjяктараЛеонид Донатович Симонович-Никшич