15 октября 2010 года в Историческом клубе Российской национальной библиотеки (б. Публичная библиотека им.Салтыкова-Щедрина) членом Топонимической комиссии при губернаторе Матвиенко, журналистом А.Д.Ерофеевым была прочитана лекция о соотношении политики и топонимики в истории Петербурга. Видный эрудит сообщил, что улицы и переулки имперской столицы до 1738 года вообще не имели названий, окромя народных, бытовавших изустно; что очень сложно выделить какое-либо название в качестве исторически устоявшегося, поскольку немало улиц и проспектов меняли свои названия неоднократно – равно в народном обиходе и в официальном; что, по мнению докладчика с коллегами, можно говорить только о возвращении прежних имен, но никак не о переименовании улицы или площади, носящей своё первое, так называемое «родовое» имя; а также обозначил исторические вехи переименований в городе – 1918 г., 20-е годы, 1944 год (сразу после снятия блокады), 1952 и 1989 годы, точечные пере- и наименования после 1991 года. Эта историческая канва постоянно переполнялась примерами и эпизодами, которые демонстрировали безконечную эрудицию докладчика, но наряду с этим похвальным качеством (зачастую безполезным), товарищ лектор постоянно демонстрировал определенную лукавую логику, и по истечении более часа этих демонстраций один из присутствующих не выдержал и закричал: «Да ну!.. Да что вы говорите!..» Этот сигнал был воспринят председателем и докладчиком почти с равным облегчением, и лекция прекратилась, перейдя в прения.Возмущение слушателя – или, может быть, слушателей – вызвало мнение лектора о том, что если мы переименуем все большевицкие названия (Дыбенко, Коллонтай, Белы Куна и т.д.), то уподобимся самим большевикам, которые занимались переименованиями с волюнтаристским размахом. У автора этих строк возникла мысленная параллель подобной «логике»: если бы хозяин обнаружил у себя в доме захватчиков и попытался бы их изгнать, то тем самым он бы им, нехорошим, уподобился. Но не всё было плохо и лукаво в лекции товарища Ерофеева. Он сообщил, в частности, что изменение названия улицы не влечёт необходимости менять личные документы гражданина, сославшись при этом на свой личный опыт и на заявления губернатора Матвиенко. Лектор многие годы спокойно получает гонорары из Москвы и других городов, будучи прописанным по старому названию улицы Герцена. А что касается смены табличек на домах, то это закономерный процесс, на который средства выделяются. Добавим от себя, что большинство домов Петербурга, что в центре, что на окраинах, остаются без табличек. Недавно группа гостей Петербурга тщетно пыталась найти дом 5 по Чкаловскому проспекту, и оного не найдя, была вынуждена стучать в окошко изготовителя ключей: «Где дом номер пять?» – «Вот этот и есть!» Важнейший принципиальный тезис Топонимической комиссии состоит в том, что название улицы – это имя места (топоса!), а не человека, и должно именно так восприниматься. Другими словами: если человек привык к имени Дыбенко или Белы Куна, не подозревая о том, кто были эти персонажи, то пусть и живет «на Дыбенко» и «на Белы Куна», оставаясь в неведении. В прениях прозвучали, однако, мнения, что историческая память, которую нам отбивают уже более 90 лет, – это важнейший элемент мировоззрения человека, и эту память надо возрождать. Представитель НТС вручил уважаемому лектору «Черную книгу имён, которым не место на карте России» и сообщил, что готовится к изданию «Белая книга имён», достойных увековечения в российской топонимике. Представитель Общества защиты отечественной истории и культуры «Петроград» обратил внимание собравшихся на недавний казус, когда СМИ сообщили о якобы состоявшемся возвращении более 700 прежних наименований улиц, проспектов и площадей города, что было тут же опровергнуто Смольным и оперативно «разъяснено» нашим лектором. Эксперт выступил в прессе и в Интернете с сообщением, что подготовленное Топонимической комиссией решение не было подписано губернатором. Явно отвечая на письма и обращения граждан, лектор пустился в объяснения по поводу самых одиозных – но притом «родовых», по определению эксперта – названий на картах Москвы и СПб: станции метро «Войковская» и «улицы Белы Куна». Это разъяснение (с сайта online812.ru) настолько красноречиво и саморазоблачительно, что представитель «Петрограда» зачитал его с трибуны: «Когда расстреливали царскую семью, он (Вайнер-Войков. – Ю.С.) добывал серную кислоту, чтобы можно было облить трупы, тем самым обезобразив их. Кстати, любопытно, что его папаша был даже в кружке Михаила Архангела – то есть явным монархистом*. Ну а сынок стал тем, кто расправился с царской семьей. Но когда называли его именем проезды и заводы, брали во внимание не этот факт, а то, что Войков был советским дипломатом. И его застрелили в Варшаве в 1927 году – то есть погиб как представитель советской республики. Убийца Войкова, таким образом, слепил из рядового дипломата с тёмным прошлым героя. Точно также, кстати, когда называли улицу именем Белы Куна, то увековечивали не человека, который расстреливал и белых, и красных в Крыму, а человека, боровшегося за советскую власть и пострадавшего от репрессий. В начале 1960-х увековечили многих из тех, кто был расстрелян в 1937-1938 годах. Но это небольшое лирическое отступление». Надо ли комментировать это раздвоение личности по Ерофееву? Очевидно, что нет, во всяком случае – людям зрелого возраста всё ясно. Но школьнику откуда знать, что папаша Войкова – это еврей Вайнер, который мог быть в Союзе (не в «кружке», а в Союзе) Михаила Архангела только провокатором, если вообще это не вымысел ретивого журналиста. Оправдываясь в своём заключительном слове, лектор сказал, что ему было неведома настоящая фамилия Войкова-Вайнера. Откуда тогда он знает о членстве папаши в Союзе Михаила Архангела? – не кружке, как передёрнул истину журналист, а в крупной монархической организации, имевшей отделения не только в столицах, но и в Малороссии, Сибири, Дальнем Востоке и Туркестане. Но таков удел коллаборационистов: кривить душой, измышляя аргументы в поддержку подлых решений власть имущих. То ли дело – поступки самих власть имущих! Они не очень-то нуждаются в законных обоснованиях своих поступков. Когда в Москве летом 2008 года ширилась кампания за переименование станции метро «Войковской» и прислужники власти ссылались на закон, не позволяющий менять «родовые» названия, градоначальник Лужков решил разом поставить на место «этот русский народ»: взял и переименовал две совершенно безобидных станции метро с гораздо более «родовыми» названиями – «Битцевский парк» и «Деловой центр» (стали «Новоясеневской» и «Выставочной»). Вы хотели переименований? – вот вам переименования! Докладчик довольно подробно остановился на истории возвращения прежнего имени бывшему «мосту Лейтенанта Шмидта» и непростому выбору, которое же из его прежних имён вернуть – Благовещенский или Николаевский. Комиссия признала более ценным названием Благовещенский – по имени церкви на одноимённой площади (сейчас именуется по-советски: «пл. Труда»). Но независимо от решений комиссии и даже губернатора, объявившей мост Благовещенским (после его реконструкции), он и по сей день продолжает сиять золотыми буквами: «мост им. Лейтенанта Шмидта» и выставлять напоказ две мемориальные доски из чугуна, посвящённые всё тому же персонажу. Ни во время реконструкции, ни после неё не хватило времени и желания, чтобы это временное, позднейшее и ничем не обоснованное название старейшего постоянного моста через Неву – удалить физически. Патриоты России могут ещё долго расходиться во мнениях о том, отменять ли им большевицкие топонимы все и сразу – или же удовлетворяться точечными переименованиями как на то будет воля губернаторская, хотеть ли им изменений в конституции или думской севрюжины с хреном, НО все их требования, внутренние расхождения, внешние заискивания будут виртуальными играми без малейших последствий, пока они наконец не поймут, что нынешним властям РФ не девятнадцать лет, а все 93, и что управляет эта власть не страной и не государством, а процессом замещения коренных народов — космополитическим месивом.