Дремучее мракобесие
Поговорим о болезни «гитлерофилии», которой подвержены многие правые радикалы. Они ведь частенько зовут фюрера уважительно по имени-отчеству, совсем по-русски величают — Адольфом Алоизовичем. Узнай Гитлер об этом, я думаю, он бы здорово удивился — он-то ведь русский народ в своей политической практике, мягко говоря, не жаловал. В «Mein kampf» чёрным по белому писал, что ещё в 1904 году во время русско-японской войны сразу и однозначно встал на сторону Японии. И очень жалел, что кайзеровская Германия тогда не открыла России «второй фронт» в Европе. Не посмотрел на то, что русские — это тоже представители белой расы, за японцев-монголоидов «болел». А вот поди ж ты — всё равно остаётся Адольфом Алоизовичем для многих, кто причисляет себя к русским националистам.
Неверная оценка роли Гитлера и гитлеризма, фактора его влияния на дальнейшую политическую историю России и Европы приводит, в итоге, к неверному, искажённому восприятию реальности. И является предтечей многих других болезней вроде крайнего шовинизма и расизма, которыми страдает часть националистов, и которые ведут не к успеху, а к их политической маргинализации и изоляции. Перефразируя классика, назовём это явление «детской болезнью правизны», ибо такое название весьма точно отражает его суть.
Истоки общественного интереса к личности Гитлера следует, безусловно, искать в начале 90-х годов. Осквернение святынь и развенчание вчерашних героев, тотальное идеологическое предательство и так называемая переоценка ценностей, всеобщее обнищание населения и прославление откровенных подонков — вот отличительные признаки той эпохи. Эпохи кромешного идейного хаоса. Одним из проявлений которого стала попытка реабилитации исторических фигур, однозначно осуждавшихся официальной советской историографией
Гитлерофилия в новейшей истории России
Разумеется, нашлись и «переосмыслители» фигуры Адольфа Гитлера. Причём, изначально даже не из числа русских националистов. Люди вполне себе западнических и либеральных убеждений тогда любили поразглагольствовать на тему о том, что Германия тогда могла нас счастливо избавить от коммунизма. На страницах либеральных газет авторы витийствовали в том духе, что, мол, поражение СССР в войне с Гитлером было бы на самом деле благом, ибо избавило бы нас «от преступного сталинского режима». Обыватели же перестроечных времён выражались яснее и циничнее: «Проиграли бы войну — пили бы сейчас баварское пиво». Так что первоначальный импульс был задан не националистами.
Дальнейшему росту этих настроений, безусловно, способствовало РНЕ. Скопировав внешние, причём, в окарикатуренном виде, в духе иллюстраций журнала «Крокодил» проявления гитлеризма, баркашовское движение пыталось играть в ельцинской России роль НСДАП в Веймарской Германии. Именно играть, а не быть ею. Потому что быть ею значило участвовать в публичной политике, чего РНЕ всячески избегало.
РНЕ, имея в виду пример Гитлера, обещало придти к власти мирным, демократическим путём. Возможно, Баркашов даже верил, что спивающийся Ельцин, подобно престарелому Гинденбургу, призовёт его в Кремль. Да только спецслужбы, сотрудничества с которыми РНЕ никогда особо и не скрывало, предпочли Баркашова сотоварищи сначала расколоть, а потом аккуратно слить. И это, кстати, должно являться наглядным уроком для всех национал-патриотов, которые желают кардинальных изменений в стране, однако всё ещё надеются этого добиться, не вступая в прямую политическую конфронтацию с властью.
В последующие годы эстафету гитлеризма в России подхватили ННП Иванова-Сухаревского, скинхэды и прочие группы и организации НС-направленности. Их идеология живо перекликалась с расовой теорией и была замешана на идеях единства белой расы, которого, в действительности, разумеется, нет. При этом, что характерно, собственно русская идея незаметно становилась чуть ли не второстепенной, уступая место воззрениям в духе этакого белого, «расово чистого» интернационала, хотя у самих её выразителей, наверное, при слове «интернационал» шерсть на загривке дыбом становится.
Национал-капиталистическая сущность нацизма
Посмотрим сначала, чего же в гитлеровском режиме его отечественные фанаты в упор не замечают. А не замечают они, в первую очередь, его антисоциалистический, по сути, несмотря на название правящей партии, характер. На самом деле Германию Гитлеру впору называть не национал-социалистической, а национал-капиталистической, буржуазной страной. Настоящих национал-социалистов, требовавших продолжения революции и свержения власти капитала Гитлер как раз уничтожил в 1934 году, предпочтя сохранить крупную буржуазию. Апологеты Гитлера забывают, что национал-социалист в изначальном понимании этого термина — это, в первую очередь, социалист, а потом уже «национал», а не наоборот. То есть, национально ориентированный социалист. Во многом, как раз в силу этих причин раннего Гитлера начала 20-х матёрые немецкие националисты за своего не считали. Так что Германия 1933-1945 гг. — это как раз не национал-социалистическое, а национал-капиталистическое государство.
Да, фюрер немного ограничил власть крупной буржуазии, но и только. Капитализм он не уничтожил. Наоборот, ликвидировав независимые профсоюзы, лишив их возможности организовывать и проводить забастовки, он сыграл на руку крупному капиталу. Трудовой фронт Роберта Лея, конечно, проводил некоторые мероприятия в интересах рабочих, добивался повышения заработной платы и улучшения условий труда, служил посредником между ними и владельцами предприятий, однако строился фактически на партийных принципах преданности фюреру и давил всякую инициативу снизу в зародыше. После прихода к власти национал-капиталист в душе Гитлера окончательно поборол национал-социалиста.
Если же обобщать, то следует сказать вот что — после Гитлера европейские народы стали бояться своего национализма. Практика гитлеризма, практика массового уничтожений людей по национальному признаку породила не только в Германии, но и в Европе сильнейший комплекс. Современные спекуляции на костях Второй мировой — на русских костях, в первую очередь — во многом, способствовали созданию той идеологической западнистской системы оболванивания людей, которая разоружила европейские нации и сделала их неконкурентноспособными в этнической борьбе с наводняющими Европу мигрантами. И это, безусловно, трагедия для современной Европы. Выдающийся политик Адольф Гитлер за считанные годы превратил Веймарскую Германию в могущественный Третий рейх. И он же — величайший авантюрист и безумец — похоронил мечту о западноевропейских национальных государствах, основанных на традиционных ценностях.
Гитлер и русский народ
Устанавливая на оккупированной территории режим террора, жесточайшим образом обращаясь с нашими военнопленными, гитлеровцы наглядно продемонстрировали, как именно они относятся к русскому народу. Пресловутая Локотьская республика, на которую так любят ссылаться некоторые правые, была создана на Брянщине, на оккупированной территории специально как эдакая «витрина нацизма». Её существование в самом сердце партизанского края преследовало вполне определённые военно-политические цели: выбить социальную почву из-под ног советских партизан, дать русским единичный «положительный», чисто пропагандистский пример видимости некоего самоуправления. Впрочем, даже эта «витрина нацизма» была таковой отнюдь не для всех. В ней одна только Тонька-пулемётчица, арестованная, судимая и расстрелянная лишь в конце 70-х, истребила более полутора тысяч человек.
В плане же проведения исторических параллелей можно привести и такой пример. В Веймарской республике 20-х нищета и инфляция была ужасающая. И касалась она почти всех слоёв населения. Получив зарплату днём, немцы бежали в магазины отовариваться на месяц вперёд, ибо на следующий день на эти деньги уже ничего нельзя было купить. Немецкие чиновники в свободное время выходили подметать улицы — их жалованье было нищенским. Вы можете себе представить, чтобы наши, российские чиновники, эти раскормленные хари, отвислые животы и тройные подбородки, находясь на госслужбе, при исполнении, не изыскали бы средств к существованию? Чтобы при низкой зарплате они не воровали, распиливали, осваивали и вымогали взятки, а вышли бы на уличные работы? Я лично не могу. Даже в 90-е годы такое было невозможно. В этом различии, между прочим, видится глубокий цивилизационный смысл — видимо, у наших и у немецких государственных служащих разное отношение к своему государству. Потому и типы государства у нас разные. Нищета и разруха 20-х в Германии привели к власти Гитлера, которого уж в чём-чём, а в стремлении к личной выгоде в ущерб государственным интересам не упрекнёшь. Нищета и разруха 90-х в России, которую так любили сравнивать с Веймарской республикой, привели к власти чиновничье-олигархические кланы с Путиным во главе. И руководствуются они, по большей части, как раз коммерческими интересами.
Поклонники Гитлера должны также помнить, что национал-социализм изначально заявлял о своей агрессивной, захватнической направленности, о расширении жизненного пространства немцев. Экспансия согласно немецкой геополитической традиции была направлена на Восток, на Россию. Во многом, именно эта присущая ему агрессивность, стремление захватывать всё новые и новые земли и привели в итоге Германию к краху. Немецкий нацизм, в целом, показал себя как явление хоть и яркое, но мимолётное, исторически бесперспективное.
Нам такой образец не подходит в принципе. Русская национальная идея должна, в первую очередь, стремиться к построению в России социально справедливого строя, искоренению практики дискриминации русских в своей стране и в перспективе к воссоединению с отторгнутыми в 1991 году, но заселёнными нашим народом территориями.
Да, кадры кинохроники с факельными шествиями эсэсовцев и восторженными толпами, приветствующими Гитлера, выглядят завораживающе. Но, перефразируя известную поговорку, надо помнить: что немцу хорошо, то русскому — смерть. Теория и практика немецкого национал-социализма оказались для России смертельно враждебной.