В городе Браунау стоит памятник работы скульптора Конрада Кнолля. Хороший памятник. Человек, одетый и причесанный по моде, изобличающей, что XIX век еще не вполне вступил в свои права, запечатлен в очень естественной позе, безо всякой напыщенности. Левой рукою он опирается о какой-то выступ, правую трогательно прижимает к сердцу. Скульптору удалось передать исполненное одухотворенной решимости выражение его лица.
На постаменте начертано: Йоганн-Филипп Пальм.
Это имя ничего нам не говорит?
Тем хуже для нас.
Зайдя нынешней осенью на один из регулярно просматриваемых мною порталов, я заметила скромную рамочку, вписанную в текст одной из статей. В рамочке этой, слегка похожей на траурную, редакция просила читателей «не подставлять себя и нас», быть поаккуратнее в комментариях. Как раз для нынешней статьи я захотела текст этого объявленьица скопировать, но не успела. Вместо него висело уже другое. Комментарии «по техническим причинам» отключены. Что же, все понятно.
Копий на сию тему поломано немало, так что постараюсь не повторять уже сказанного. Совсем кратко: за комментарии теперь кто-то должен отвечать. Либо редакция, либо сами комментаторы.
Кажется, сердце успокоилось вот на этом: «Наш подход в том, что ее (ответственность, ЕЧ) несет автор, который это опубликовал, то есть, если это опубликовано не по поручению редакции СМИ, не в рамках его должностных обязанностей. И суть наших поправок заключается том, чтобы дать правоохранительным органам инструментарий находить и наказывать реальных авторов», — так, во всяком случае, депутат-законотворец И.Пономарев.
Следующий логичный шаг – требование, чтобы редакция (ну не хочет же она, в самом деле, неприятностей на свою голову) по первому требованию предоставляла IP адреса разгулявшихся блоггеров.
Ах, как же мне хотелось когда-то давно, чтобы редакторы были обязаны удалять из блогов матерщину. Не выношу этой мерзости, органически не выношу. Но ведь «матерщина и похабщина» (последнее, кстати, труднее определить, критерий-то «похабщины» у каждого свой), как мы все понимаем, никого на самом деле не заботят. И никому адреса матерщинников и тем паче похабников не понадобятся.
Предпринято это все против «экстремистов» и «ксенофобов». О первом термине можно сказать одно: он до чрезвычайности не конкретен. Дугин со товарищи, к примеру, призывают ритуально бросать заживо в доменные печи Примакова с Горбачевым, а еще шарашить ядерными бомбами по «землям ереси» – и ничего, не экстремизм ни в одном глазу. А скажешь всего-навсего, убежден, мол, будто твой народ лучше других – глядишь, натуральный экстремизм и дело заведено. Так что причудливо тут все, причудливо. Но значительно хуже все обстоит с «ксенофобией». Тут уже имеет быть терминологическая фиксация односторонности. Ксенофобия, если перевести с греческого, означает – боязнь пришлых. А, коль скоро мы на своей земле не пришлые, возбуждать дела по «ксенофобии» возможно лишь против нас.
И да, еще немного о «разжигании». Тот, кто берет травматику и идет убивать, в интернете обычно не «разжигает». Он просто убивает и пытается скрыться, либо, если не удалось, оказать через «своих» давление на следствие и суд. А «разжигают» те, кто выражает негодование по поводу этих убийств, по поводу попустительства властей. То есть, опять-таки, мы.
Все те же властные метания – как бы создать видимость всеобщего довольства? Как бы так все забетонировать, чтоб вышло гладко?
Мне скажут – комментарии под статьями, в конце концов, не статьи. Мне предложат почитать эти самые комментарии, в частности то, что пишут в них обо мне самой. Так за кого я сейчас радею? За амбициозных ничтожеств, не имеющих элементарных понятий о приличии, действительно ошалевших от того, что можно безнаказанно изливать свою скверну? Да, в блогах пасется немало таких вот недочеловечков. Их больше, чем нормальных людей. Но мы уже определились выше, что как раз их никто и ни за что привлекать не станет. Кому они нужны.
Ну, и кроме того: законотворческое причесывание и вспрыскивание духами блогов – это только начало наступления на интернет.
А к чему я, собственно говоря, повела речь о неведомом нам Йоганне-Филиппе Пальме?
Давно это было – в годы оккупации германских земель войсками некоего лица корсиканской национальности по имени Наполеоне Буонапарте. Один человек (имя его так и осталось в истории неизвестным) написал брошюру «Германия в своем уничижении», где приводил всяческие неприятные факты, в частности, о поведении оккупантов в Баварии. Ну и принес свой труд издателю. А вот издателя этого звали Йоганн-Филипп Пальм. Пальм брошюру издал.
Анонимная брошюра наделала шума – и вскоре оказалась в руках у бонапартистов. А вслед за этим Пальм был арестован. Арестовать, собственно, хотели не его, а автора. Вот только издатель отказался его назвать.
Разъяренный Буонапарте от злости катался по земле, изрыгая проклятия. (Я не преувеличиваю, такое обыкновение за ним водилось…) Ну как же ведь так – какой-то Пальм стоит на дороге у великого «императора», желающего немедля поквитаться с негодяем, отрицающим, что принес он в эти земли закон и права человека. Пальма уламывали: мил человек, дело-то серьезное! Ну зачем самому на рожон лезть? Открой только имя окаянного писаки, и ворочайся домой, к семье! Ну не имя, так хотя бы IP, ну что тебе стоит?!
Пальм был непоколебим.
Ну а дальше случилось одно из тех мерзких преступлений, каждое из которых не делается менее мерзко оттого, что почти вся биография Буонапарте только из них и состоит. Гражданина вольного города Нюрнберга, штатского человека Пальма судили чрезвычайным военным судом. Судили? Нет! Даже этот незаконный суд был липовым. «Император» заранее отдал приказ расправиться с издателем.
Пальм был «приговорен» к расстрелу и убит в 24 часа. До последнего мгновения он имел возможность спасти свою жизнь, произнеся единственное слово: чужое имя. Не имя свата, не имя брата, просто имя человека, доверившегося его издательской совести. Он этого не сделал.
Произошло сие злодеяние, просиял сей подвиг во славу профессиональной чести 25 августа 1806 года.
А мы, читая о поступках исполинов, воспринимаем это чем-то вроде статей из мифологического словаря. Красиво, конечно, но не бывает ведь в жизни, чтобы кто-то совлекал с неба солнце и запрягал в свою тележку…
Но ведь нас пока никто не просит умирать за анонимность читателей. Хотя пишем мы прежде всего для них, а не только друг для дружки, как нам порою кажется.
Следовало бы, конечно, раньше об этом написать. Несколько раз собиралась, но все не могла понять: что-то очень важное за этим стоит, но что? Тень Пальма, вот что. Наконец вспомнилось. И все встало на свои места.
Как бы было славно, выступи все вменяемые интернет-издания единым фронтом: против печально нашумевших законотворческих новинок. Пойди такой почин – вот бы вышло достойное дело. Ведь бороться с наступлением на свободу слова надо начинать именно сейчас, пока под удар попали блоги, дальше будет сложнее.
Редакция – любая нормальная редакция, на мой, во всяком случае, взгляд – должна удалять со своих форумов подзаборную лексику, бредни откровенно сумасшедших граждан и т.д. Но делать это надлежит исходя из редакционной политики, а не под чью-то диктовку: чтоб за сутки «то-то и то-то» исчезло!
Скверно, что тут скажешь. Еще лет пять назад мне казалось, что небольшая цензура в информационном пространстве могла бы оказаться полезной. Все-таки очень уж оно грязное. Но сегодня, когда мыслепреступление и словопреступление совершенно очевидно кажутся кое-кому нежелательнее беспричинных убийств из травматики или кулаками профессиональных самбистов, нежелательнее изнасилований и грабежей, уже слишком очевидно: интернет, во всей его порой гадостности, это наше все.
Может попробуем, всем-то миром, отбиться? Отыграть назад блоги? В честь Йоганна-Филиппа Пальма.